Взмах палочки дирижера, звуки скрипок, подтягиваются духовые, а следом литавры. Манон Леско одна, де Грие пошел искать помощи, ей страшно находиться в одиночестве, в пустынной Луизиане. У нее паника, она полностью осознает свою судьбу. Все, ради чего Манон жила - любовь, страсть, мечты, все это оказалось иллюзией. Эти переживания на лице уставшей дебютантки которая все же решила ослушаться режиссера, и вступить именно так, как она посчитает нужным. Без форсирования звука, без истерики, без драмы в самом начале. Через два такта вступление арии. Она набрала в грудь побольше воздуха, задержала его, закрыла глаза и вступила:
- Sola, perduta abbandonata... - голос звучит медленно, с замиранием, цепляясь за каждое слово, передавая усталость. В этом ее решении она получила поддержку так же от родителей, которым она привела веский аргумент в пользу того, что арию нужно начать мягко, со страхом в голове и глазам. Неизбежность смерти естественно пугает, но Манон осознает это только в самом конце, когда будет тихо допевать "Non voglio morir..." - что переводится, как "Не хочу умирать"
Шарлотта передала глубочайшую эмоциональную боль. Ее голос звучал не просто красиво, он дрожал от слабости, надрывался в кульминационных моментах, передавая борьбу между жизнью и смертью. Манон уже не кокетливая и порывистая девушка, какой была в начале оперы. Здесь и сейчас трагическая фигура, призрак самой себя. Голос Шарлотты звучит так, будто она разговаривает с пустотой, с самим Богом, которого она предала ради земных удовольствий.
Завершением арии является принятие того, что помощи не будет. Она падает, погружаясь в вечный покой, а музыка передает ее последнее дыхание растворяясь в тишине. Ее преданный возлюбленный де Грие возвращается, но уже слишком поздно. Манон окончательно теряет силы, и истощенная, обессиленная умирает у него на руках. Ее последние слова - прощания с жизнью и любовью к де Грие. Она вспоминает их счастливые дни, признается уме в чувствах, но теряет связь с реальностью. В ее голосе больше нет страха, только покорение судьбе.
Опера заканчивается разрывающим душу Шарлотты, где де Грие остается в пустыне одинокий и сломленный. Он оплакивает Манон, но никто не слышит его крика. Музыка резко обрывается, оставляя зрителей в тишине - в том самом одиночестве, в котором умерла Леско. Трагический финал, где нет спасения, нет чуда, только неизбежность судьбы.
Насколько была истощена Манон, настолько же была истощена молодая дебютантка, спевшая одну из сложнейших партий Джакомо Пуччини.
- Пуччини издевается над певцами, - однажды возразила она, когда репетировала вместе с концертмейстером эту роль. - Самую сложную арию оставить на самый конец. С ума сойти, mamma mia! - мать Лотти, леди Элеонора Беннет сидела и улыбалась дочери, после чего расхохоталась и покачала головой. Она была согласна со своей дочерью, но, такова участь оперной певицы, которая решила выйти на сцену. В первый раз мать отговаривала Лотти от "Манон Леско", но Шарлотта была уверена в своих силах. Она выстоит и выдержит оперу, и после, о ней будут говорить!
В зале стояла гробовая тишина несколько секунд. Лотти лежала в руках тенора Альфреда Кавалли, задержав дыхание, прислушивалась к голосам и звукам из зала. Секунда, вторая, третья. Кажется, ее сердце билось так сильно, что было слышно даже в самых отдаленных уголках оперного театра. И вот он, долгожданный миг триумфа. Зал взорвался аплодисментами. Многие кричали "Bravo", "Bravissimo". Шарлотта выдохнулся, и занавес закрылся, а артистка встала с пола. Ей помог Альфредо.
- Grazie! - артистам нужно было выйти на поклон. Постепенно, хор, остальные артисты выходили на поклон. Последними должны были выйти дирижер и Шарлотта. Руки тряслись, ладони вспотели. Ломбарди вложила ладонь в руку дирижера и они вышли вместе. Все аплодировали стоя. В этот день не было человека, которому бы не понравилось исполнение молодого дарования. На сцену начали кидать цветы, восхвалять новую певицу, журналисты пытались подобраться поближе к сцене, фотографы сделать побольше снимков.
Сердце Лотти разрывалось так сильно, что дыхание участилось. Грудная клетка новой примадонны "Ла Скала" вздымалась от переживаний, которые она чувствовала. Душа улетела в Рай, и решила остаться там. Взглядом она искала родителей, что сидели в королевском ложе, и увидела, как чета Беннет-Ломбарди кричит своей дочери "Bravo".
Наконец, сцену пришлось покинуть. Режиссер накинулся на Лотти, обнимая, целуя, поздравляя ее. Шарлотте несли цветы, а ей хотелось спрятаться в гримёрной и просто разрыдаться от переполняющего ее счастья. Ощущение полной эйфории еще никуда не делось.
Вот, Шарлотта уже за кулисами, добралась до своей гримёрной, а возле двери толпятся журналисты, фотографы и новые фанаты с флаерами, для автографа.
В холле появились родители, которые отгородили Нору и помогли войти в гримёрную комнату. Эти объятия, эти поцелуи были самыми нужными. Похвала от отца и матери - самый высший балл.
- Ты прекрасно выступила, моя дорогая, просто волшебно! - сказала мать, а следом заговорил отец.
- Но это только начало. Впереди тебя ждет много испытаний, и ты должна стойко выдержать все натиски. Опера - это прекрасно, но она так же может показаться тебе и чудовищем! - эти слова Лотти запомнила надолго.
Оставаться долго в гримёрной комнате было нельзя. Переведя дух, Лотти вышла из комнаты в новом статусе. Статусе примадонны. Многие подходили, обнимали, поздравляли. Новые поклонники просили фотографию и автограф. Слава вскружит голову любому. С этого момента, у Лотти не будет времени на себя, на свою жизнь. Ее жизнь принадлежит только сцене, она отдала свое сердце опере, и больше никто не встанет между ними. Чем больше слава, тем выше требования, а чем выше требования, тем больше нужно трудиться.